Россия теперь уже не партнер, а соперник Германии – маркер изменений, происходящих в Европе

Газета "Die Welt" опубликовала выдержки из ждущей окончательного одобрения германского правительства Белой книги стратегических угроз стране. Их идентификация не сюрприз, но в книге подтверждаются стратегические изменения, беспрецедентные в послевоенной истории Европы.

Впервые Германия выводит Россию из группы «партнеры» и переводит ее в группу «соперники» (rivale). Это определение тщательно взвешено – не оппонент, не враг, а соперник. Германия сознает свою ответственность за судьбу европейского проекта и соперничество с Россией, поставившей перед собой задачу разрушить его. В послевоенной Европе Германия пользовалась привилегией лидерства США. Сегодня ситуация иная – Европейский Союз предполагает защиту общеевропейских интересов, включительно подчинение непосредственных интересов стран-членов ЕС общим, когда речь идет о двусторонних отношениях с Россией.

Белая книга и опубликованные в ней оценки – не внезапное событие, авторы подчеркивают, что процесс переосмысления новых реалий занял десять лет. Это напоминает читателям, что изменение стратегической оценки – производная не только и не столько от конфликта, связанного с Крымом и Украиной, сколько результат долгосрочных процессов.

Не углубляясь в подробности (ибо ситуация требует более детального анализа), отметим лишь самое важное. Среди германской политической элиты текут сложные, а подчас и противоречивые процессы, в том числе и мобилизация людей пророссийских и антиамериканских взглядов. Послание, идущее из Берлина, определяет очередной этап процесса «катарсиса» и шагов по преодолению послевоенного комплекса вины и обязятельного учета интересов России в решении вопросов национальной безопасности. Для всех, интересующихся российской внешней политикой, не секрет, что Москва не единожды оказывала давление на чувствительную зону «вины» Германии, дабы извлечь конкретную политическую выгоду. Кремль использовал этот национальный комплекс для ограничения возможностей эмансипированного толкования германских национальных интересов  в период после объединения Германии, когда прямые рычаги воздействия уже утратили былую эффективность, сравнительно с временами «холодной» войны. Немецкие обязательства в части общей оборонительной политики НАТО при использовании военной силы и вооружения за границей всегда были ограниченными. После сворачивания американских военных баз в Западной Европе эта запрограммированная сдержанность Берлина по вопросу участия в военных операциях за рубежом поставила под сомнение действительность германской части солидарных гарантий защиты восточно-европейских стран-членов НАТО – от Прибалтики до Черного моря. Эти обязательства всегда воспринимались сквозь призму чувствительности Германии к интересам и восприятию Москвы. Не только из-за весьма непопулярной в самой стране идеи оказания немецкой помощи за пределами Германии, но и из-за чувствительности немецких бизнес-интересов в России. Заинтересованность Германии в привилегированных отношениях с Россией началась задолго до Второй мировой войны. Заигрывания Сталина с Гитлером – отнюдь не импровизация, а логическое звено исторической цепи взаимных интересов со времен, последовавших за уходом канцлера Бисмарка. Этот концептуальный фундамент определил и послевоенную парадигму Германии - экономически сильной страны, делающей ставку на экономику и экспорт, а не на армию.

Берлин в реализации своей глобальной экономической экспансии всегда рассматривал Россию как ключевого союзника. Возможность для немецких фирм пользоваться привилегированным доступом  к стратегическому сырью из России по льготным ценам – первая часть этого уравнения. И сегодня цены и условия поставок российского природного газа в Германию – самые благоприятные в Европе, что дает возможность немецким потребителям получать дополнительные выгоды не только с учетом конкурентного энергетического компонента в товарах и услугах, которые потребляются в Германии, но и реэкспортируются (природный газ) в третьи европейские страны. За последние два года Германия стала крупным экспортером природного газа, причем объемы минувшего года превысили 35 млрд кубических метров, что больше объема газа, идущего транзитом по «Северному потоку». В этом состояла логика стратегического партнерства между Россией и Германией, отраженная в разных видах геополитических энергетических потоков – гарантия того, что Берлин никогда не пойдет против Москвы и не пренебрежет ее интересами.

Весомость германского экспорта и инвестиций в Россию несколько меньше. Не только из-за их относительно меньшей доли, но, главным образом, из-за невозможности управления политическими и торговыми рисками в России.

Эффект санкций ЕС – лишь итоговое выражение более глубокого и сложного процесса, у истоков которого – резкое снижение платежеспособного спроса со стороны российских индустриальных и индивидуальных потребителей, в результате чего Россия перестает быть «обязательным» рынком. Германия, как и Европа, научилась жить в меньшей зависимости от России как рынка, как инвестиционного направления и источника сырья, притом без значительных последствий для своего экономического роста и экспорта.

Производит впечатление тот факт, что изменение оценки России из «партнера» в «соперника» логично и системно аргументируется в Белой книге. Вывод напрашивается сам собой, если проследить участие «российского фактора» в других перечисленных угрозах национальной безопасности Германии. Тень Москвы просматривается за оценкой рисков в сфере кибербезопасности, в использовании беженцев и иммигрантов в качестве оружия, использовании радикального национализма, гонки вооружений и военного противопоставления, в гибридных влияниях. За исключением изменений климата, которым Белая книга отводит значительную роль при прогнозировании новых волн иммигрантов, и демографического взрыва, все иные угрозы из десяти перечисленных прямо или косвенно связаны с процессами, в которых значительную роль играет Кремль.

Глубину, характер и устойчивость изменений и их последствия еще предстоит оценить. События, происходящие в Германии, также неоднозначны, что порождает основательный вопрос относительно возможностей правительства пересмотреть стратегическую линию поведения страны.

Россия тоже вынуждена балансировать между пропагандой успеха аннексии Крыма и подготовкой к «новым» присоединениям – Абхазии и Южной Осетии, с одной стороны, и тотальным провалом модернизации российской экономики и общества, а также стратегическими потерями – Украины, Германии и Европы в целом, с другой стороны. Все это – наследие Владимира Путина, человека, сделавшего ставку на «особые отношения» с Германией как на краеугольный камень своей политики…

Все очевиднее становится потеря инициативы со стороны Кремля и оперативного простора помимо гибридных усилий, направленных на свержение Меркель. Изменение баланса сил между Россией и Западом, адекватным выражением которого станет изменение политики и смена политиков в Москве, всего лишь вопрос времени.

Косвенным индикатором осознания неизбежного является и срок, отпущенный Алексею Кудрину на подготовку альтернативной стратегии развития: один год.

Что может быть ярче, чем наглядная символика: через сто лет после 1917 года Россия снова стоит на пороге перемен в поисках продолжительного периода нормальности.